История Кузбасса:КУЗНЕЦКИЙ КРАЙ В 1917–1927 ГГ.

Установление советской власти. Кузбасс в период Гражданской войны

1917 год для России был ознаменован несколькими важными событиями. В феврале произошла буржуазно-демократическая революция и, как следствие, отречение 2 марта императора Николая II от престола. Уже 3 марта 1917 г. на Кольчугинских копях прошел митинг рабочих в поддержку революции, где большевики потребовали предать бывшего императора гласному суду. Подобные митинги состоялись в г. Тайга, на Центральном, Кемеровском, Анжерском, Судженском рудниках, Гурьевском заводе и других промышленных районах Кузбасса. В г. Кузнецке, с. Щеглово прошли молебны о даровании «победы», были отправлены приветственные телеграммы председателю Государственной думы М.В. Родзянко. Местная администрация г. Мариинска безуспешно попыталась скрыть информацию о революционных событиях в Петрограде. Среди жителей Кузбасса были и те, кто не мыслил дальнейшее развитие страны без самодержавной власти. В Кузнецком крае, как и по всей стране, в условиях двоевластия стали формироваться новые органы власти. По инициативе Временного правительства образуются комитеты общественного порядка и безопасности. Одновременно появляются Советы, ориентирующиеся в своей деятельности на Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов. В июле 1917 г. создается национально-государственный орган шорцев – Кузнецкий отдел Алтайской Горной Думы. Его возглавил С. Конзычаков. Временное правительство оказалось неспособным решить важнейшие внутриполитические, социально-экономические проблемы. В результате теряет поддержку в обществе, среди политических сил. Эти тенденции получили отражение и в Кузбассе. К осени в стране назрел общенациональный кризис. Он сопровождался ростом антиправительственных настроений в обществе. Ситуация усугублялась войной. Немецкие войска захватили Ригу, готовились к наступлению на Петроград. В этой атмосфере шла «большевизация» Советов. В.И. Ленин поставил вопрос о вооруженном восстании под лозунгом «Власть – Советам, земля – крестьянам, мир – народам, хлеб – голодным». 25 октября 1917 г. в Петрограде большевики свершили Октябрьскую революцию, которая стала одним из ключевых политических событий XX в. В экономике, государственно-политическом устройстве, социальной жизни, во внешней политике начались социалистические преобразования. В ноябре 1917 г. состоялись выборы в Учредительное собрание. Большинство голосов получили представители партии социалистов-революционеров (эсеров). В полной мере это относилось и к Кузбассу. В Кузнецком уезде за них проголосовало 90,7 %, а в Мариинском – 88,65% избирателей. В Кузнецке большевики собрали 18 голосов, кадеты – 91, тогда как эсеры – 839. Установление советской власти в Кузбассе началось 17 ноября 1917 г., когда совет Мариинских приисков объявил себя органом власти. В период революции в Мариинском уезде были образованы Берчикульская, Дубровская, Куликовская, Кийская, Ново-Подзорная, Сандайская, Тамбарская, Туендатская, Троицкая, Тенгулинская, Усть-Колбинская, Чумайская волости. 9 мая 1918 г. начал работу уездный съезд Советов в с. Щеглово. Вскоре на нем было принято решение о создании Щегловского уезда и о преобразовании села Щеглово в город Щегловск (впоследствии Кемерово). 9 мая 1918 г. сегодня является официальной датой образования города1. В ночь на 25 мая 1918 г. на всем протяжении Транссибирской железнодорожной магистрали произошло согласованное вооруженное выступление Чехословацкого корпуса, направлявшегося через Владивосток на Родину, подпольных офицерских и правоэсеровских организаций по свержению советской власти. В Кузбассе она раньше всего была ликвидирована в Мариинске. Функции управления принял на себя Западно-Сибирский комиссариат. В его состав вошли члены Учредительного собрания от Томского округа № 2 социалисты-революционеры М.Я. Линдберг, Б.Д. Марков, П.Я. Михайлов, а также их товарищ по партии председатель Томской уездной земской управы В.О. Сидоров. На местах также стали создаваться органы управления. В конце мая в Мариинске и на станции Тайга были созданы комитеты общественного спасения. Постановлением Временного Сибирского правительства от 28 июля 1918 г. был образован Щегловский уезд. 29 июля 1918 г. на заседании Томской губернской земской управы обсуждался вопрос, ранее рассмотренный Советом, об образовании Щегловского уезда и «обращении» села Щеглово в город. Сразу после падения власти большевиков началось восстановление наиболее доступных для населения волостных судов. В сентябре 1918 г. в Кузнецком уезде из 36 этих низовых судебных органов 19 возобновили свою работу. На территорию Мариинского уезда распространялась юрисдикция суда с участием присяжных заседателей. Для приближения отправления правосудия к населению с 6 по 9 декабря 1918 г. и в начале октября 1919 г. в Мариинск выезжала сессия Томского окружного суда. Воссоздание судов проходило в сложных условиях. Общественный резонанс вызвало убийство 2 апреля 1919 г. мирового судью 3-го участка Мариинского уезда В.В. Пиотровского. В Кузнецке советской власти не стало 14 июня 1918 г. В тот же день начала работу городская управа, избранная еще в августе 1917 г. Ее возглавил социалист-революционер Ф.Н. Рожков. После возобновления деятельности Кузнецкой городской думы 16 июня 1918 г. была переизбрана и городская управа. Заседание уполномоченных Щегловского городского самоуправления состоялось только 12 августа 1918 г. Городским старостой был избран М.Г. Мохов. Выборы гласных в Мариинскую городскую думу состоялись 3 ноября 1918 г. Из общего числа в 6 тыс. избирателей избирательные карточки подали только 1337 человек, т.е. менее 1/4. Было избрано 33 гласных. Налицо было победа цензовых элементов.

Свою репутацию эсеровской цитадели Мариинск подтвердил через год. Осенью 1919 г. на выборах в городское самоуправление в тридцати городах Сибири и Дальнего Востока представители партии социалистов-революционеров победили лишь в четырех (Иркутск, Тобольск, Благовещенск и Мариинск). В Мариинске, единственном не губернском или областном центре, они заняли 15 мест из 24. Кузбассовцы положительно восприняли установление новой власти. Согласно информации сотрудников Томской губернской земской управы, летом 1918 г. положительное отношение к Временному Сибирскому правительству высказал 71, отрицательное – 13 и неопределенное – 16 % от числа опрошенных в Мариинском уезде. Достаточно точно социальную базу колчаковского режима определил управляющий особым отделом департамента милиции МВД в циркуляре от 5 августа 1919 г. Анализируя состояние партизанского движения в Щегловском уезде, он констатировал: «... население относится лояльно к белым. Большую роль в этом играет их зажиточность». Однако в дальнейшем жители Кузбасса начали отказывать режиму в своей поддержке. Управляющий губернией Б.М. Михайловский убедился в том, что «ожидаемого и желательного порыва к защите своей родины от надвигающегося большевизма совершенно незаметно». Он довольно точно определил одну из составляющих социальной базы противников режима. Б.М. Михайловский пришел к выводу, что «крестьяне-бедняки ждут уверенно прихода большевиков и охотно вступают в партизанские отряды». Среди восстаний своим масштабом выделяются Чумайское и Кольчугинское. Причиной первого стало неправомерное, по мнению восставших, взыскание податей и штрафов с местного населения за самовольные порубки леса в Чумайском лесничестве. Своеобразную роль катализатора сыграло возвращение в свои деревни бежавших с военной службы новобранцев-дезертиров и большевистская агитация. Нельзя было не отметить провоцирующие действия, командированного из Томска в Чумай военного отряда прапорщика Дмитриева. Восстание охватило более 30 сел современных Мариинского, Чебулинского, Тяжинского, Тисульского и Ижморского районов с населением более 60 тыс. человек. Оно продолжалось с 18 по 28 октября 1918 г. Непосредственных участников было около 7 тыс. человек. Во главе выступления стояли А.В. Григорьев, В.И. Кузнецов, И.С. Лаврентьев, Л.П. Пацулло, В.Т. Стародубов и др. От рук восставших погибли не менее 20 человек. Среди них лесничий Я. Солодовников, начальник 1-го участка милиции Мариинского уезда Г. Плотников и семь милиционеров. Белогвардейцами после пыток был расстрелян Л.П. Пацулло и другие повстанцы. Карательный отряд под командой Сурова, направленные на подавление восстания в с. Чумай, учинил там погромы, восставших секли розгами, расстреливали. Отряд сжег часть села. Организованное выступление рабочих Кольчугинского рудника и солдат местного гарнизона произошло в ночь на 6 апреля 1919 г. Шахтеров поддержала часть крестьян окрестных деревень. Повстанцы избрали Совет во главе с С.Г. Голевым. В середине 1919 г. на территории Мариинского, Щегловского, Кузнецкого уездов действовало до 20 отрядов и групп численностью от нескольких десятков до нескольких сот человек. Среди них были отряды под руководством П.К. Лубкова, М.Х. Перевалова, Е.П. Попова (Пугачева), И.П. Новоселова, И.М. Буркова (Зубова), В.П. Шевелева-Лубкова, Г.Д. Шувалова, П.К. Голикова (Чертянина), В. Крылова и других. Основную массу партизан составляли крестьяне. Среди них было заметно идейное влияние эсеров, анархистов. В качестве примера партизанских действий можно назвать отряд П.К. Лубкова. В ночь на 23 июня 1919 г. он уничтожил гарнизон станции Ижморская, обстрелял караул станции Яя. В августе 1919 г. была разгромлена охрана станции Иверка, при этом были сожжены все станционные постройки, разобран путь, пущены под откос два паровоза. Острота противостояния сторон в Гражданской войне подтолкнула Б.М. Михайловского к подписанию 31 июля 1919 г. весьма красноречивого документа, говорящего об этом. Это был циркуляр начальникам экспедиционных отрядов, направленных против партизан Щегловского и Кузнецкого уездов. В нем говорилось о том, что лица, задержанные с оружием в руках и занимавшиеся противоправительственной агитацией, подлежали уничтожению на месте без суда. Лица, укрывавшие партизан и имевшие сведения об их местопребывании или оружии и складах, но не сообщившие об этом своевременно властям, подлежали преданию военно-полевому суду. Имущество лиц, виновность которых подходила под вышеуказанные пункты, подлежало конфискации. Фураж, продукты и рогатый скот поступали на довольствие действующих отрядов. Лошади передавались на укомплектование конных команд милиции того уезда, где «протекали события», постройки уничтожались. Пребывание у власти антибольшевистских правительств сопровождалось конфликтами между рабочими и работодателями. На угольных копях был отменен рабочий контроль и восстановлен 12–14 часовой рабочий день. Начались увольнения и аресты рабочих-активистов, 10 июня 1918 г. правительство заявило об удалении со службы активных деятелей большевизма. При этом вознаграждение за труд выплачивалось по день увольнения, хотя другим уволенным оно выдавалось за полтора месяца вперед. 1 июля 1918 г. председатель Временного Сибирского правительства П.В. Вологодский принял представителей Анжерских копей. Однако переговоры не дали результатов. 9 июля 1918 г. на Судженских, а 10 июля и на Анжерских копях началась забастовка. Ее участники требовали восстановления Советов, прекращения арестов и освобождения политзаключенных. Проправительственная пресса назвала выступление рабочих настоящим ударом в спину новой власти и Сибирской армии. Вскоре забастовка была ликвидирована, а 21 ее участник арестован. В ночь на 2 декабря 1919 г. произошло восстание гарнизона в Кузнецке. Местный ревком, опасаясь, что у восставших не хватит сил для удержания города в случае наступления белых, обратился за помощью к партизанам. 12 декабря в город вошел отряд под руководством анархистов Г.Ф. Рогова и И.П. Новоселова. Он, неожиданно для ревкома, разоружил его боевые формирования и в течение трех суток «хозяйничал» в городе. Роговцы подвергли жителей Кузнецка грабежам, насилию и пожарам. Юг Западной Сибири традиционно считается зоной рискованного земледелия. Описываемый период дал этому подтверждение. По наблюдениям П. Зыкова, в селе Верх-Чумышское Романовской волости Кузнецкого уезда сразу после хорошей погоды 1 сентября (по старому стилю) 1918 г. выпал снег. Толщина снежного покрова составила около 2-х вершков1, и он пролежал сутки. Тяжелым испытанием для экономики губернии была Первая мировая война. Вызванная войной потребность в хлебе, мобилизация в армию мужчин негативно сказались как на цене на хлеб, так и на стоимости найма рабочих рук. В селе Барачаты Кузнецкого уезда осенью 1918 г. намолот овса с десятины доходил до 200 пудов, пшеницы – 150 пудов. Цена на хлеб стояла очень высокая. Рабочие руки были очень дорогие. Женщине за день работы в поле платили 30 фунтов зерна, мужчине – до пуда. Если расчет шел деньгами, то плата доходила до 200 руб. Большинство городских жителей имело свое хозяйство. В Мариинске городские луга были разделены так, что на одно животное приходилось около трех хозяйских возов сена. Однако уборкой урожая заботы земледельцев не кончались. Надо было переработать зерно на муку. Плата за помол постоянно росла, что вызывало гнев крестьян. В сентябре 1918 г. в деревне Протопоповой Кузнецкого уезда барачатскими крестьянами был убит местный мельник. В марте 1919 г. на Судженском волостном земском собрании подняли вопрос о цене помола. Несколько недель назад, по словам участников собрания, плата с пуда составляла еще 40, а потом поднялась до 80 коп. Крестьяне обратились к управляющему Томского уезда с просьбой установить плату за помол не более 30 коп. с пуда. Земство пыталось повысить культуру растениеводства и животноводства. Оно стремилось отслеживать оснащенность крестьянских хозяйств техникой. В декабре 1918 г. были опубликованы данные обследования о наличии сельскохозяйственных машин в Алчедатской, Чебулинской, Дмитриевской и Больше-Барандатской волостях Мариинского уезда. Оказалось, что у крестьян было 223 косилки, 343 жаток-самосбросок, 16 сноповязалок. Кроме этого, было отремонтировано 38 жаток, 8 сенокосилок, 5 сноповязалок. В 1918 г. селяне выписали 1000 плугов, 259 косилок, 300 жаток, 200 сеялок, 200 молотилок и запасные части к ним. Однако ничего не удалось получить. В 1918–1919 гг. Кузбасс оставался слаборазвитым в промышленном отношении регионом. На станции Яшкино продолжало выпускать продукцию товарищество «Сибирцемент», на котором трудилось не менее 600 рабочих. В регионе функционировало несколько угледобывающих предприятий: Анжерские, Новоанжерские, Судженские и Кольчугинские копи, Кемеровский рудник. Главным поставщиком угля продолжал оставаться «Копикуз». Временному Сибирскому правительству пришлось принимать меры по приведению угледобывающих предприятий в порядок. Оно выполнило свое обещание о реституции. По распоряжению министерства торговли и промышленности Временного Сибирского правительства от 14 ноября 1918 г. Анжерские копи были возвращены Л.А. Михельсону. В 1917 г. добыча угля в Кузбассе составляла 76752 тыс. пудов. В 1919 г. она упала до 48929 тыс. пудов. По данным Сибирского районного уполномоченного председателя Особого совещания по топливу в 1918 г. было добыто каменного угля Судженскими копями – 23783140 пудов, 19719069, Новоанжерскими – 776745. Таким образом, за год подняли на-гора 44278954 пуда топлива. Общий объем добычи в бассейне продолжал падать и за 1918–1919 гг. сократился на 34,7 %.

Остальная промышленность была представлена немногочисленными, мелкими предприятиями. К 1920 г. в Щегловске работали химический, пять кирпичных, по три кожевенных и мыловаренных, два лесопильных, крахмало-паточный, маслобойный заводы, паровая и водяная мельницы, городская типография. Выработка электроэнергии осуществлялась только в Мариинске. Получили развитие населенные пункты Кузбасса. Особенно быстро рос Щегловск. Если по переписи 1916 г. здесь насчитывалось 5710, то в 1918– 1919 гг. – уже более 12,5 тыс. жителей. Жилой фонд Щегловска в 1919 г. составлял около 1000 домов, строились десятки новых. Городские власти объявили конкурс на проект застройки Щегловска. Было представлено пять проектов. Победила работа инженера-строителя Парамонова, в основе которой лежала идея создания «города-сада». Первая мировая война, Гражданская война негативно отразились на жизненном уровне кузбассовцев, как, впрочем, и всех россиян. К концу 1918 г. цена на хлеб в губернии поднялась в пять, на картофель – в девять, а на молоко – в семь раз. В сентябре 1919 г. мешок пшеницы, без стоимости самого мешка, на томских рынках стоил от 70 до 75 руб. за пуд, мясо – 260 руб. за пуд, экспортное масло – по 650–680 руб. за пуд. Выросли цены и на товары повседневного спроса. В сентябре 1918 г. на томском рынке мыло ядровое стоило 4 руб. фунт, мыло мраморное – 3,5 руб. за фунт, свечи – 12–14 руб. за фунт, спички – 50 коп. за коробок. В мае 1919 г. из-за распутицы выросли в цене овощи, мука подорожала до 30 руб. за пуд, картофель – до 10 руб. за пуд. Даже по таким ценам эти продукты «достать» было нелегко. Дорогими стали семена: капусты и моркови по 10 руб., огурцов – 8 руб. за ложечку, горох – до 2 руб. за стакан. Корова стала стоить до 1 тыс., лошадь до 2-х тыс. руб., овцы до 200 руб. Свиньи стоили по 600–1000 руб. за голову или по 200 руб. за пуд живого веса. За две недели ноября 1919 г. в Тайге масло выросло в цене с 22-25 до 35 руб., молоко с 30 до 35 руб. четверть, воз плохого сена стал стоить от 400 до 500 руб. На угольных предприятиях «Копикуза» по состоянию на 6 августа 1919 г. зарплата горнорабочего составляла 15, квалифицированного мастерового – 22 и артельного горнорабочего – 25 руб. в месяц. По данным В.М. Рынкова, с 1915 г. рубль обесценился до 5–10 % своего довоенного уровня. Это негативно сказалось на уровне жизни. Сопоставляя стоимость основных продуктов питания и размер оплаты труда, можно получить следующее соотношение. Если в июле 1918 г. шахтер Кемеровского рудника получал четыре пятых официального прожиточного минимума, то в сентябре – две трети, а в ноябре – лишь одну треть. Поэтому не случайно 5 февраля 1919 г. совещание представителей областного союза горнорабочих и «Копикуза» заявило о необходимости повышения размера хлебного пайка и нормы выдаваемого угля. Здравоохранение оставалось в ведении органов местного самоуправления. В середине июля 1918 г. состоялся I Мариинский земский уездный съезд врачей и фельдшеров. На нем обсуждались проблемы оказания медицинской помощи.

Одной из ключевых трудностей здравоохранения являлось отсутствие необходимого финансирования. Только на второе полугодие 1918 г. расходы Мариинского уездного земства на эти цели составили 286,6 тыс. руб. На заседании Мариинской городской думы 8 октября 1918 г. расходы на содержание одного пациента в городском приемном покое были установлены в размере 8,6 руб. Крайне не хватало медицинских работников. Например, в селе Бороковском Мариинского уезда медицинская помощь, по мнению местной газеты, находилась в самом катастрофическом состоянии: ближайшая больница располагалась за 30–50 верст, в селе не было ни фельдшера, ни акушерки. Возникали сложности с выплатой жалования медицинскому персоналу. 1 ноября 1918 г. на это не было денег в Мариинске. Здесь ждали 9116 руб. от окружного военно-санитарного управления за лечение и содержание воинских чинов. Однако средства были ассигнованы с большим опозданием. Между тем в 1918 г. в Томской губернии сложилась тяжелая эпидемиологическая ситуация. Уже к началу сентября было зарегистрировано 17 эпидемий, из них в Томском уезде – 8, в Каинском – 7 и Кузнецком – 2. В Мариинском уезде был обнаружен сифилис, свирепствовала дизентерия. Однако самым серьезным испытанием для органов местного самоуправления и работников здравоохранения стала эпидемия сыпного тифа, охватившая всю Россию. В Кузбассе она была локализована железнодорожными станциями Тайга и Мариинск, расположенными на Сибирской железнодорожной магистрали. Здесь скапливались сотни беженцев, и среди них было немало заболевших. Состояние образовательных учреждений в регионе было неодинаковым. Менее развитой эта сеть была в Кузнецком уезде. Здесь летом 1918 г. на 4263 хозяйства, насчитывавших 22220 человек, приходилось три церковноприходских школы. Намного лучше была ситуация в Мариинском уезде. При этом в Мариинске, помимо одноклассных и двухклассных городских школ, функционировали еврейская и мусульманская. Отношение населения к развитию образования было положительным. Одна из томских газет в ноябре 1919 г. писала о том, что крестьяне Щегловского уезда охотно отдают детей в школы. В нескольких населенных пунктах жители добровольно принимали на себя часть забот об образовательных учреждениях. В сентябре 1918 г. крестьяне села Верх-Чумышское Романовской волости Кузнецкого уезда признались инструктору П. Зыкову, что в развитии народного образования очень нуждаются. В селе школы нет, поэтому детей учат по домам. В прошлую зиму в церковной сторожке собрали 50 учеников, но они простудились. Их потом перевели в свободный дом. Однако там дети каждый день болели от печного дыма. Вскоре ученики разошлись по домам. Досуг сибиряков в годы Гражданской войны до сих пор достаточно не изучен. Чтение книг было традиционным видом проведения свободного времени. Почти единственную возможность почитать предоставляли библиотеки. Хотя 23 октября 1918 г. в газете «Звено» А. Дудин сетовал на отсутствие в Мариинске хорошей публичной библиотеки, кое-что в этом отношении делалось. В середине 1919 г. в городе по соглашению Совета и правления городского общества потребителей с правлением Союза кооперативов библиотека последнего стала общей. Она располагалась в помещении бывшего магазина.

Центром культурной жизни крупнейшего тогда города Кузбасса – Мариинска – был Народный дом. Его работа была прервана при большевиках. Однако 17 сентября 1918 г. деятельность Народного дома открылась спектаклем А.М. Рябцева. По его окончании играл приглашенный духовой оркестр. Наиболее полюбившейся формой досуга стала подготовка и проведение спектаклей. 27 сентября 1918 г. товариществом К.И. Бреславского и К.Г. Табаровского был поставлен первый спектакль М.К. Лисенко-Коныч «В житейском угаре». В представлении были заняты как профессионалы, так и любители. Даже в условиях Гражданской войны многие кузбассовцы могли приобщиться к кинематографу. В сентябре 1918 г. Манусевич открыл в Мариинске кинотеатр «Фурор». В этом отношении больше «повезло» жителям Тайги. Во второй половине августа 1919 г. американские солдаты организовали на железнодорожной станции бесплатный просмотр фильмов о войне. В репертуаре были и «политические» ленты. Жители Мариинска имели неоспоримое преимущество в приобщении к культуре. Город располагался на транссибирской железнодорожной магистрали, поэтому гастролеры не могли его миновать. 25 сентября 1918 г. в городской газете появился анонс о приезде «Петроградского камерного ансамбля лауреатов и свободных художников». Хорошие отзывы вызвали гастроли Петроградского передвижного театра «Зеленое кольцо». О них 1 декабря 1918 г. известила городская газета. В тот же день в Народном театре Мариинска состоялась лекция «Творческий театр». С ней выступил режиссер театра А.Н. Александринский. Перед мариинцами выступали и отдельные исполнители. 6 и 7 ноября 1918 г. Народный дом принимал скрипача – директора Омского музыкального училища В. Графмана. На второй день был представлен дуэт скрипки и пианино. Партнершей В. Графмана была Дина Графман. Корреспондент отметил прекрасное исполнение Паганини, Крейслера, Сарасате и Венявского. В начале декабря 1918 г. в Мариинске с успехом прошел концерт Б.А. Мальского. Аплодисменты в тот день вызвало и выступление скрипача М.А. Фаркача. Вместе с тем, Мариинская городская дума упустила хорошую возможность улучшить внешний вид города и предоставить горожанам приятное место для отдыха. Речь идет о создании набережной реки Кия. 23 октября 1918 г. в «Звене» об этом с горечью написал А. Дудин, отметивший, что благоустройство Мариинска «ниже всякой критики». Жизнедеятельность антибольшевистского режима в Кузбассе была прервана установлением в конце декабря 1919 г. Советской власти.

К концу декабря 1919 г. Красная Армия освободила территорию Кузнецкого края от колчаковских войск. С этого времени в регионе восстанавливается советская власть. На местах создавались временные органы власти – революционные комитеты (ревкомы). Председателем Щегловского уездного ревкома был сотрудник политотдела 5-й армии П.Н. Старостин, Кузнецкого – бывший председатель Прокопьевского совета (1918 г.) А. Иванов. Ревкомы подчинялись Сибирскому революционному комитету (Сибревкому) – высшему органу Советской власти в Сибири, созданному декретом ВЦИК в 1919 г. Первоначально он состоял из трех человек: председатель И.Н. Смирнов, члены В.М. Косарев и М.И. Фрумкин. По мере укрепления большевистской власти в Сибири ревкомы заменялись советами. Основополагающим нормативно-правовым актом, регламентирующим деятельность Сибревкома, стало «Положение о Сибирском революционном комитете», принятое СНК в 1920 г. Он выполнял задачи по поддержанию порядка в Сибири и руководил административно-хозяйственными органами края. С 1923 г. под непосредственным управлением Сибревкома находились Омская, Томская (Кузбасс входил в ее состав), Алтайская, Енисейская, Иркутская губернии и Ойротская автономная область. В августе 1925 г. по его инициативе создается шорский Ревком. В него вошли Ф.К. Тельгереков (председатель), Л.А. Иванов, Ф.Н. Токмашев. В октябре в улусе Мыски (Томазак) состоялся первый съезд Советов Горной Шории, где была выработана программа национального строительства и социально-экономического развития района. В дальнейшем (1926 г.) в составе Кузнецкого округа Сибкрая будет образован Горно-Шорский национальный район. В декабре 1925 г. Сибревком был упразднен. Многие его члены вошли в состав Сибирского краевого исполкома советов. В процессе установления советской власти в Сибири формируются силовые структуры. Начальник особого отдела ВЧК по 5-й армии И.П. Павлуновский стал во главе образованного представительства ВЧК по Сибири. Политбюро ВЧК были созданы в Мариинском, Щегловском, Кузнецком уездах. Уполномоченные представители ВЧК по Сибири работали на АнжероСудженских и Кольчугинских копях. Борьбой с бандитизмом занимались части особого назначения – ЧОН. В целом состояние дел в Сибири контролировалось Сиббюро ЦК РКП(б). Наряду с советскими и партийными организациями с конца 1919 г. формируются и комсомольские организации. В марте 1920 г. начало работать Сибирское бюро ЦК РКСМ. Для лучшего управления экономикой Сибири весной 1920 г. создано Сибирское промышленное бюро (Сибпромбюро) ВСНХ, являвшееся высшим хозяйственным органом края. Оно было подотчетно президиуму ВСНХ и находилось под контролем Сибревкома. Председателем Сибпромбюро становится А.В. Шотман. На местах формировались губернские совнархозы и уездные экономические отделы, которые работали под руководством Сибпромбюро. В этот период советской власти предстояло решить большое количество экономических задач в масштабах всей страны, и Кузбасс в этой связи находился в центре внимания. В начале 1920 г. первостепенной по важности являлась проблема «топливного голода», без решения которой невозможно было бы развитие промышленности. Для лучшей организации работы угольных предприятий 20 января 1920 г. было образовано объединенное правление каменноугольной промышленности всей Сибири – «Сибуголь». Его возглавил И.Д. Чугурин, в прошлом руководитель политотдела 5-й армии. Выступая на I Всероссийском съезде горнорабочих, состоявшемся 4–6 апреля 1920 г., глава Советского государства В.И. Ленин подчеркнул, что для спасения советской власти сейчас необходимо дать хлеб промышленности, т.е. уголь. В связи с этим Кузбассу как угольному краю отводилось особое место.«Сибуголь» включал четыре района: Анжеро-Судженский, Северный, Центральный и Южный. Полноценной работе угольных предприятий мешал целый ряд факторов: нехватка рабочей силы, низкий уровень жизни шахтеров, изношенное оборудование. Одним из крупнейших рудников в Кузбассе был Судженский. В 1917 г. там насчитывалось 4480 рабочих, а в 1920 г. – всего 1347. Следовательно, чтобы увеличить добычу угля, надо было решать эти проблемы. В течение 1920 г. был принят целый ряд документов Совета Труда и Обороны (СТО), направленных на усиление кадрового потенциала угольной промышленности. В постановлении СТО от 16 апреля 1920 г. говорилось о мобилизации лиц в возрасте от 16 до 50 лет работавших ранее в угольной промышленности. Рабочих надлежало переводить на предприятия горной промышленности независимо от места их новой работы, включая службу в Красной Армии. В дальнейшем еще в ряде постановлений (от 17 ноября и от 15 декабря) намечались дополнительные меры по привлечению рабочей силы в угольную промышленность Кузбасса. Были приняты меры по повышению уровня жизни рабочих, насколько это было возможно в те времена. В постановлениях СТО говорилось об улучшении продовольственного снабжения, жилищных условий шахтеров. По мере укрепления Советской власти страна переходила к новому этапу своего развития – началась осуществляться новая экономическая политика, что потребовало перестройки работы промышленности. Согласно постановлению Сибревкома от 26 августа 1921 г. в губерниях учреждались органы СТО – губернские экономические совещания, сокращенно называвшиеся губэкосо. Они контролировали работу различных экономических ведомств. Помимо этих органов в губерниях существовали совнархозы, деятельность которых координировало Сибпромбюро ВСНХ. В 1921 г. была образована Сибирская плановая комиссия (Сибплан)1. В 1922 г. в стране была проведена реорганизация управления промышленностью, подобные меры осуществились и в Кузбассе. В октябре 1922 г. был учрежден трест каменноугольной промышленности Кузнецкого бассейна, контролировавший горные и металлургические предприятия региона, а также шахты Минусинского бассейна, исключение составлял Кемеровский район, вошедший в Автономную индустриальную колонию (АИК) «Кузбасс». В связи с переходом к мирной жизни был разработан план перспективного развития страны – Государственный план электрификации России (ГОЭЛРО). При его составлении большое место уделялось Кузбассу, который рассматривался как регион с большими экономическими возможностями. Это объяснялось сочетанием здесь залежей полезных ископаемых: каменного угля и железной руды. В рамках промышленного освоения края предусматривалось увеличить добычу угля, построить металлургический завод, машиностроительные предприятия, три электростанции, проложить Южносибирскую железную дорогу, которая должна была связать Кузбасс с Казахстаном и Южным Уралом. В новых экономических условиях, помимо разработки долгосрочных планов развития, предполагалось приступить к крупномасштабным экономическим действиям, направленным на восстановление разрушенного хозяйства страны.

Одной из самых острых проблем оставалась топливная. Тяжелая обстановка в угольной промышленности так же, как и раньше, объяснялась нехваткой квалифицированных кадров и изношенностью оборудования. К примеру, на Анжерском и Судженском рудниках, являвшихся одними из самых крупных в Кузбассе (здесь насчитывалось семь шахт), оборудование настолько устарело, что расходы на ремонт были выше расходов на добычу угля. С лета 1921 г. в целом по региону наблюдалось сокращение добычи угля. Причем это снижение произошло в основном за счет именно Анжерских и Судженских шахт. В сложившихся условиях ВСНХ разработал план восстановления и развития угольной промышленности Кузбасса на 1921–1922 гг. В результате принятия 20 мая 1921 г. постановления СТО многие предприятия Кузбасса обеспечивались дополнительным оборудованием, сырьем, рабочей силой и продовольствием. Постановлением СТО от 16 февраля 1922 г. повышались нормы продовольствия для шахтеров Сибири, а также выделялись средства для улучшения материально-технической базы угольной промышленности. Сибревком закупил часть оборудования для шахт за границей. Возобновилось строительство Кольчугинской железной дороги (начато в 1913–1914 гг.). В эти годы была сооружена линия Кольчугино – Прокопьевск. Тем самым южные районы Кузбасса (Прокопьевский, Киселевский) получили выход на Транссибирскую магистраль. Эти южные районы с 1920 по 1922 г. увеличили угледобычу в 3,5 раза. С осени 1921 г. удается не намного, но повысить добычу угля в целом по региону. В феврале 1922 г. был перевыполнен план ударными бригадами Кольчугинского рудника, превысили плановые показатели шахтеры Кемеровского рудника. Всего в 1922 г. в Кузбассе было добыто 909 тыс. тонн (ок. 56 млн пудов) угля. Однако все эти меры дали кратковременный положительный результат. В целом добыча угля в 1921– 1922 гг. хозяйственном году составила только 87 % от намеченной программы. Впоследствии стали закрывать убыточные шахты и угледобыча снова сократилась. Закрытие нерентабельных шахт вело к сосредоточению угледобычи на более крупных шахтах, что, в свою очередь, способствовало концентрации производства. Это позволило провести реконструкцию шахт. В условиях нэпа угольные предприятия Кузбасса столкнулись с новой проблемой: кризисом сбыта. У добываемого на шахтах региона угля была высокая себестоимость. Высокими были и транспортные расходы. Все это определило в конечном итоге высокую цену конечного продукта. Из-за невозможности сбыть уголь упала его дальнейшая добыча. В качестве меры выхода из кризиса правительство установило льготный тариф на перевозки кузнецких углей. На углях Кузнецкого бассейна работали зауральские железные дороги. Уголь поставлялся на уральские заводы. Потребителями кузбасского угля являлись Балтийский флот и Архангельский порт. Льготные тарифы позволили ликвидировать нереализованные запасы и в дальнейшем обеспечить рост угледобычи в крае. По плановым показателям Кузбассу в 1925–1926 гг. предстояло добыть 99,3 млн пудов угля из 1522,5 млн, запланированных в масштабах всего СССР. Одной из серьезных проблем, мешавших увеличению угледобычи, была изношенность оборудования. Для этого предстояло провести реконструкцию и техническое перевооружение угольных предприятий. На эти цели Кузбасс получил 664 тыс. руб. Часть шахтового оборудования поступила от отечественных предприятий, другая была закуплена у американских и немецких фирм. Еще одной трудностью в развитии угольной промышленности региона являлась низкая производительность труда. Постепенно эта проблема была решена успешно. В результате произошел рост данного показателя. Следующим шагом стало проведение политики экономии ресурсов и материалов в угольном производстве. Все три процесса: реконструкция производства, рост производительности труда, проведение политики экономии – дали положительный результат. В 1926 г. шахтеры превзошли максимальный уровень угледобычи, достигнутый в 1917 г., добыв 1715 тыс. тонн (ок. 105 млн пудов). Важная роль в развитии индустрии региона отводилась металлургической промышленности. Экономика государства нуждалась в металле не меньше, чем в угле. В Кузбассе на тот момент действовал только Гурьевский металлургический завод. Он был включен в число ударных предприятий. Вместе с тем средств на реконструкцию завода, на привлечение квалифицированных работников не выделялось. Все имеющиеся финансовые ресурсы направлялись в угольную отрасль. Работа завода практически прекратилась. Проблему частично попытались решить за счет уральских заводов. В 1921 г. на Гурьевский металлургический завод было доставлено бездействующее оборудование предприятий Урала. Руководством страны ставилась задача крупномасштабного строительства металлургических предприятий в регионе. С 1922 г. эти вопросы рассматривались Сибпланом. Состоявшееся еще 16 мая 1921 г. в Томске техническое совещание, объединившее ученых и промышленников, подняло вопрос о необходимости строительства металлургического завода на Горбуновской площадке (около Кузнецка) недалеко от месторождений железной руды (Горная Шория) и коксующихся углей (Прокопьевский и Киселевский районы). Идея строительства на юге Кузбасса металлургического завода прорабатывалась еще в 1910-е гг. «Копикузом». К 1926 г. в ВСНХ РСФСР был разработан ориентировочный план развития экономики Сибири, рассчитанный на пять лет. В этом плане предусматривалось строительство металлургического завода в Кузбассе. В Сибири было создано Тельбессбюро, которое должно было заниматься разработкой проекта металлургического завода. В Кузнецке открылась контора главного инженера Тельбессбюро, ее возглавил Петр Димитриевич Зуев. Под место строительства будущего завода была определена выбранная ранее Горбуновская площадка. В качестве рудной базы будущего предприятия рассматривалось Тельбесское месторождение в Горной Шории. В рамках нэпа проводилась политика привлечения иностранных специалистов для подъема экономики Советской России. В свою очередь, видные деятели международного рабочего движения – Вильям Хейвуд, Том Манн, Бела Кун, Себальд Рутгерс – хотели организовать иностранную колонию в России, тем самым выражая идею международной солидарности рабочих. Инициативная группа из числа иностранных специалистов побывала в Западной Сибири и приняла решение об основании колонии в Кузбассе и об использовании предприятий бывшего «Копикуза». В декабре 1921 г. СТО и представители американских рабочих подписали договор, согласно которому с 1 октября 1922 г. начала действовать «Автономная промышленная колония – Кузбасс», в дальнейшем организация стала называться «Автономная индустриальная колония – Кузбасс», сокращенно «АИК – Кузбасс». Во главе колонии стоял С.Ю. Рутгерс. Рабочие и инженеры приезжали из различных иностранных государств: Америки, Австрии, Бельгии, Голландии, Германии. С января 1922 по декабрь 1923 г. в колонию приехало 566 человек, являвшихся представителями 27 национальностей. За время существования колонии 176 человек уехали. Помимо иностранных специалистов, на АИК «Кузбасс» трудились и местные жители. В конце 1923 г. на предприятиях колонии работали 7628 человек. Колония находилась в непосредственном подчинении СТО, в ее распоряжении были все предприятия Кемеровского района. Для закупки оборудования государством было выделено 500 тыс. руб. золотом. Руководство колонии получило разрешение беспошлинно ввозить оборудование из-за границы и не платить налоги. Два миллиона рублей пошли на погашение долга по заработной плате и на приобретение оборудования. На предприятиях колонии была достигнута высокая производительность труда, превышавшая данные показатели на других шахтах региона. Это стало возможным благодаря введению более совершенной оплаты труда. Вопервых, был совершен переход с натуральной на денежную форму заработной платы. Во-вторых, вводилась сдельная оплата труда. В результате поднялись заработки части рабочих, кроме того, улучшилось продовольственное снабжение. Следствием этих мер и явилось повышение качества труда. Рабочие «АИК – Кузбасс» сосредоточились на достройке коксохимического завода, строительство которого было начато еще «Копикузом»: реконструировали печи, установили новые насосы, коксовыталкиватель, резервуары для бензола, построили электростанцию и ряд других технических сооружений. В марте 1924 г. завод был открыт в торжественной обстановке. В течение этого года на заводе произвели 53,5 тыс. тонн кокса, который был отправлен на металлургические заводы Урала. АИК «Кузбасс» просуществовал до 22 декабря 1926 г. В этот день СТО СССР объявил о расторжении договора. Дальнейшее развитие промышленности Кузбасса связано с периодом первых пятилеток, индустриализации страны. В первые годы советской власти одной из приоритетных задач, наряду с проблемами в сфере промышленности, стало решение продовольственного вопроса. Нехватку продуктов питания, остро ощущавшуюся в городах европейской части России, необходимо было ликвидировать с помощью продовольственных запасов сибирских крестьян. Кузбассу в решении этой проблемы не отводилась первая роль, наоборот, в силу промышленной специфики регион нуждался в дополнительном продовольственном снабжении извне. Прежде всего дополнительное продовольствие выделялось для рабочих угольной промышленности с целью привлечения трудящихся в данную отрасль. К проблемам питания Советская власть подходила с особым вниманием. С одной стороны, нехватка продовольствия в масштабах всей страны могла привести и приводила к голоду в отдельных регионах. С другой – процесс продовольственного обеспечения населения был идиологизирован, сюда привносился классовый подход. Он состоял в том, что Советская власть попыталась заменить естественный регулятор торговых отношений – рынок – искусственными моделями. В результате перераспределение продуктов питания между производителями – крестьянами и потребителями – горожанами осуществлялось специальными структурами. Их деятельность, по мнению властей, должна была повлиять на качество питания населения. Специальные структуры – это создававшаяся с лета 1920 г. система коммунального питания. В рамках ее предполагалось осуществить коллективное питание некоторых социальных групп населения на базе государственных столовых. При этом оговаривались особые условия распределения продовольствия. Властью подчеркивалось, что коммунальное питание – это, во-первых, мера общей системы социалистического строительства, а, во-вторых, аппарат, регулирующий распределение продуктов питания наиболее экономически выгодным способом. Тем не менее, какой бы идеологический смысл ни вкладывался в систему продовольственного распределения, основу всего составлял уровень развития сельского хозяйства. Ситуация в сельской местности Кузбасса обстояла так же, как и в соседних регионах. После установления Советской власти в Сибири, здесь началась проводиться политика продразверстки. 3 ноября 1919 г. Наркомпрод РСФСР постановил, что нужно вести форсированную заготовку всех видов продовольственных продуктов на освобожденной и освобождаемой территории Сибири. Сохранявшаяся разверстка стала одной из причин вспыхнувшего в январе 1921 г. крестьянского восстания в Западной Сибири – крупнейшего в стране по числу участников и по охвату территории. Мятеж поддержали крестьяне Мариинского и Кузнецкого уездов. Ситуация в сельском хозяйстве Западной Сибири в целом и в Кузбассе в частности продолжала оставаться крайне неблагоприятной. В 1920–1921 гг. отмечались неурожаи зерновых, что, естественно, привело к сокращению их сбора. Также из-за неурожая трав происходило сокращение поголовья скота. Несмотря на это, руководство государства рассматривало Сибирь как один из основных регионов – поставщиков продовольствия голодающему населению страны. Это крайне отрицательно сказалось на крестьянском хозяйстве. Крестьяне стали сознательно сокращать производство сельскохозяйственной продукции, производя лишь минимум, необходимый для собственного продовольственного обеспечения. Следовательно, терялась товарность хозяйства и возрастал его потребительский характер. В результате неблагоприятных погодных условий, снижения из-за войн численности работников в сельском хозяйстве, а также поведения крестьян, недовольных чрезмерностью налога (уже после введения новой экономической политики), посевные площади в Сибири в 1922 г. достигли своего минимума, составив 4080 тыс. десятин, хотя еще в 1920 г. они составляли 6711 тыс. десятин. Переход к нэпу привел к изменениям в сельском хозяйстве. По всей стране продразверстка заменялась продналогом. Вместе с тем из-за тяжелой ситуации с продовольственным снабжением в Томской губернии до осени 1921 г. продолжала сохраняться продразверстка. Это вызывало массовые протесты крестьян. Только в 1923–1924 гг. жизнь сибирской деревни стала налаживаться: увеличилось количество используемой техники, восстанавилось кооперативное движение; при этом в Кузбассе рост сельскохозяйственной кооперации наблюдался уже в 1923 г. В последующие годы его темпы продолжали быть высокими. К примеру, в Мариинском уезде в 1921 г. не было маслоартелей, а в 1926 г. их уже насчитывалось 28. В 1926 г. возникли животноводческие кооперативы в Кузнецком и Щегловском округах. Расширилась система кредитования крестьян Кузбасса. Хотя в этом вопросе государство придерживалось классового подхода: льготные кредиты предоставлялись преимущественно бедняцким хозяйствам, которым редко удавалось эффективно использовать денежные средства. К 1926 г. посевные площади в Кузбассе достигли довоенного уровня. Одним из основных факторов, влиявших на формирование населения региона, была миграция. Одновременно происходил его естественный прирост за счет роста рождаемости. В миграционных процессах принимает участие прежде всего молодежь. Именно для молодых семей характерен высокий уровень рождаемости. В городах Кузнецкого округа в период 1925–1927 гг. число родившихся увеличилось в 2,8 раза, тогда как в среднем в городах Сибири – в 1,3 раза. На 1926 г. средний состав семьи в городах Кузбасса – 4,1 человека. В то время как по городам Сибири – 3,7 человека. Обусловлено это было тем, что значительная масса населения, пополнявшая ряды рабочих промышленных объектов региона, была из сельской местности, где преобладали семьи большей численности. Рост численности населения сопровождался и негативными моментами: увеличение числа смертности, преимущественно младенческой. В 1925 г. в городах Кузнецкого округа на 1000 родившихся умерли 276,74 ребенка в возрасте до одного года, а по Сибирскому краю на 1000 родившихся умерли 216,86 ребенка. Усиление внимания к решению вопросов здравоохранения, повышенная забота о здоровье детей привели к снижению младенческой смертности. В начале 1920-х гг. для Кузбасса был характерен «традиционный тип» воспроизводства населения: высокая рождаемость и высокая смертность (прежде всего младенческая). Такой тип воспроизводства, как правило, свойственен регионам с преобладающим аграрным сектором экономики и преимущественно сельским населением. Со второй половины 1920-х гг. Кузбасс стал превращаться в промышленный центр, что сопровождалось отходом от традиционного типа воспроизводства населения. Прежде всего изменился статус женщин, которые активно стали включаться в общественное производство. Удельный вес женского труда на промышленных объектах Западной Сибири в 1926 г. составлял 18–24 % от общего числа работников. Одна из проблем, сдерживавших рост числа женщин на производстве, состояла в низком уровне их образования, а иногда в их безграмотности. Поэтому государство проводило политику по повышению культурного уровня и образования женщин. Со стороны государства проводилась активная политика по развитию системы дошкольных учреждений, организации летнего отдыха детей и т.п. На 1929 г. в Кузбассе действовало 8 детских садов. Планировалось открыть еще 19 садов, 74 детские комнаты и 24 детские площадки. Изменение положения женщины в обществе вело к сокращению уровня рождаемости. Однако естественный прирост продолжался за счет сокращение смертности. Численность населения Кузбасса росла и благодаря приезжавшим на строившиеся объекты края рабочим из других регионов.В период 1926–1939 гг. население региона (в границах современной Кемеровской области) увеличилось в целом более чем в 4 раза, а городское – в 14 раз. Миграция населения резко обостряла жилищный вопрос. Однако его решение финансировалось по остаточному принципу. В середине 1920-х гг. города и рабочие поселки представляли собой в основном скопление обветшалых изб и землянок. Поселки городского типа Кузбасса того времени условно можно разделить на три вида. Первый – шахтерские поселки. Основная масса их жителей была связана с угледобычей. Во внешнем облике и планировке у них много общего. Территориально они, как правило, были разбросаны, так как формировалась вокруг залегания каменноугольных пластов. Ко второму виду относились горнозаводские поселения. Строились в основном у рек. Они более компактны и плотно заселены, чем горняцкие. Третий вид представляли поселки, являвшиеся транспортными центрами1. Они образовывались около железнодорожных станций или крупных узлов. Основная деятельность жителей – это обслуживание грузоперевозок. В последующие десятилетия, когда многие поселки были преобразованы в города, в частности, в годы первых пятилеток, специфика их возникновения будет сохраняться и отражаться на дальнейшем их развитии.