КУЗБАСС В ГОДЫ ИНДУСТРИАЛИЗАЦИИ СТРАНЫ И КОЛЛЕКТИВИЗАЦИИ СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА (1928– ИЮНЬ 1941 ГГ.)

Индустриализация Кузбасса в годы первых пятилеток (1928–1937 гг.)

Курс на широкую комплексную индустриализацию был принят в 1925 г. на XIV съезде ВКП(б). На XV съезде, который проходил в декабре 1927 г., было решено разработать первый пятилетний план развития народного хозяйства на 1928/29–1932/33 хозяйственные годы. Упор предполагалось сделать на развитие машиностроения, на увеличение поставок сельскому хозяйству тракторов, комбайнов, автомобилей, химических удобрений. На этой базе намечалось добровольно объединить в колхозы примерно 20 % крестьянских хозяйств. Такой план был рассмотрен и утвержден в апреле–мае 1929 г. В нем предусматривалось довести добычу угля в Кузбассе до 6 млн тонн в год (добывалось немногим более 2,3 млн тонн), построить Тельбесский (Кузнецкий) металлургический завод, Беловский цинковый завод, Кузнецкую, Кемеровскую, Новосибирскую тепловые электростанции. Первый год пятилетки был закончен в целом по стране успешно. Тяжелая промышленность выросла на 23,7 %. Добровольно вступили в колхозы 14 % крестьянских хозяйств (3 млн 400 тыс. из 24 млн 500 тыс.). На Горбуновскую площадку в Кузбассе, где предполагалось строить металлургический завод, прибывали все новые партии будущих строителей. Но окончательное решение строить завод задерживалось – смущали скромные запасы местной руды. Пришлось вернуться к идее создания Урало-Кузнецкого комбината, использования уральской руды, обеспечивая при этом Урал (будущий Магнитогорский металлургический завод) кузбасским углем. Наконец, 15 января 1929 г. Совет народных комиссаров (правительство СССР) принял окончательное решение об одновременном строительстве двух промышленных гигантов – Кузнецкого и Магнитогорского металлургических заводов. Между тем 10 июля 1929 г. на Китайско-Восточной железной дороге (КВЖД) вспыхнул вооруженный конфликт. КВЖД была построена Россией в 1897–1903 гг. С 1924 г. она находилась в совместном владении СССР и Китая. Дорога включала в себя еще и ремонтные мастерские, телеграф, телефон, сопутствующие шоссейные дороги и даже речную флотилию на р. Сунгари. В 1928 г. к власти в Китае пришло правительство Чан Кайши и решило захватить КВЖД в полную собственность. За спиной Чан Кайши стояла Англия. Части Красной Армии отбили атаку китайцев, но было очевидно, что агрессивность по отношению к СССР будет нарастать. 15 июля 1929 г. Политбюро ЦК ВКП(б) рассмотрело вопрос «О состоянии обороны страны». Оно было крайне неудовлетворительным. Красная Армия имела на вооружении всего 90 танков времен Первой мировой войны, чуть больше сотни броневиков, более 1000 самолетов устаревшей модификации, в основном иностранного производства, 7 тыс. орудий, преимущественно легких, и т.п. В тоже время Англия, в случае войны, могла выпускать 2500 танков в месяц, Франция – 1500. Их военно-воздушные силы насчитывали десятки тысяч самолетов. Поэтому было решено пересмотреть пятилетний план в сторону увеличения его заданий. Иначе говоря, надо было ускорить индустриализацию, чтобы к концу пятилетки (к 1933 г.) иметь не менее 3 тыс. современных танков, столько же самолетов, больше другого вооружения, численно увеличить армию (до 3 млн человек). Ускорение индустриализации закономерно потребовало форсирования коллективизации, то есть перехода от добровольной к сплошной коллективизации, часто принудительной. Перед угледобывающей промышленностью Кузбасса (трестом «Кузбассуголь») была поставлена задача к концу пятилетки довести годовую добычу до 8,2 млн тонн. Чтобы решить ее, были построены 23 новые шахты, реконструированы 12 действующих, но этого оказалось недостаточно. В 1932 г. было добыто только 7 млн тонн угля. Сдерживал относительно низкий уровень механизации. Механизированным способом в угольном бассейне добывалось пока не более 25 % угля. В Новосибирске, Киселевске, Прокопьевске предстояло срочно построить заводы горно-шахтного оборудования, расширить и специализировать небольшие механические заводы в Томске, Кемерове и Анжеро-Судженске. В результате во второй пятилетке (1933–1937 гг.) на шахтах стало применятся все больше врубовых машин, отбойных молотков, конвейеров, конная откатка заменяется электровозной, внедряется принудительная (за счет механизации) вентиляция, керосиновые лампы заменялись аккумуляторными. Механизированная добыча стала преобладающей. Но и задание второй пятилетки – довести годовую добычу угля в Кузбассе до 20 млн тонн – выполнить полностью не удалось. В 1937 г. было добыто 17,8 млн тонн. Тем не менее, вторая угольная база страны была создана. Лозунг второй пятилетки: «Превратим Кузбасс во второй Донбасс» – был реализован. Из каждых 100 тонн угля, добытых в стране, 14 были кузбасские. Появилась новая отрасль – углеобогащение. Первые две углеобогатительные фабрики, в Осинниках и Ленинске-Кузнецком, вступили в строй в 1935 г. Теперь уголь Кузбасса двигал паровозы по всей Сибири, питал электростанции и заводы Урала, Казахстана, Средней Азии. Его добывалось в 22 раза больше, чем до революции. Профессия шахтера, горного инженера стала весьма уважаемой в стране, даже престижной, не только из-за особой специфики труда, относительно высоких заработков и окладов, но и по причине особого трудового энтузиазма, проявленного шахтерами в годы первых пятилеток. Именно среди шахтеров зародилось знаменитое стахановское движение за рациональную организацию труда и умелое использование техники. Благодаря такому подходу донецкий шахтер-забойщик Алексей Стаханов, как известно, сумел за смену выполнить 14 норм. Кузбасский шахтер с прокопьевской шахты № 3-3 бис Иван Борисов вызвал Стаханова на соревнование и сумел 18 ноября 1935 г. выполнить за смену 45 норм: вместо 17 тонн по норме выдал нагора 778 тонн угля. Он первым из шахтеров Кузбасса был удостоен высокой награды того времени – ордена Ленина. Жители Прокопьевска до сих пор помнят своего прославленного земляка. Одна из улиц города носит его имя, имя простого рабочего человека, героя индустриализации. И таких было много среди кузбасских горняков. Всему бассейну были известны имена ударников первых пятилеток: Р. Бахтигореева, С. Шишлянни кова, С. Латышева, И. Новикова, М. Мачехина, И. Чарухина, В. Подкорытова, М. Шакиро. «Вообще для того времени, – писал впоследствии в своих «Воспоминаниях и размышлениях» знаменитый советский полководец Г.К. Жуков, – был характерен большой внутренний подъем. Если говорить о стране в целом, экономика, культура бурно развивались, жизнь заметно улучшалась, тысячи энтузиастов устанавливали трудовые рекорды… Мы помним, как гремели их имена по всей стране. Великому, большому всегда нужны великие идеи и большие имена…»1. За годы индустриализации само слово «Кузбасс» превратилось из территориально-геологического понятия в индустриально-экономическое, богатое по содержанию. Кузнецкий бассейн, как подсказывает само его название, – это еще и металл. Прежде всего, металл Кузнецкого металлургического комбината (КМК). Впервые он был получен в 1932 г. 3 апреля первая доменная печь КМК дала чугун, а 19 сентября была получена первая сталь. 6 ноября с построенного в Горной Шории рудника Темир-Тау, входившего в состав комбината, пришел первый эшелон железной руды. А под новый 1933 г. на КМК были прокатаны первые рельсы. Металлургический цикл был завершен. Этому предшествовали почти четыре года упорного труда строителей и металлургов. Руководили ими видный хозяйственник, начальник управления Кузнецкстроя С.М. Франкфурт и известный металлург, главный инженер стройки И.П. Бардин. Начинали стройку порядка 500 человек, а заканчивали почти 50 тыс. Таковы были масштабы металлургического гиганта Сибири. Его первоначальный проект готовила американская фирма «Фрей». В ходе строительства проект пришлось пересматривать в сторону повышения производительности будущего завода. Скажем, вместо 800 тыс. тонн чугуна в год предполагалось получить 1 млн 200 тыс. за счет увеличения объема доменных печей, не предусмотренного американским проектом. Американцы возражали. «Вы поймите, – горячился руководитель группы иностранных специалистов мистер Эвергард, – ведь в Америке мы только начинаем строить такие заводы. Что же вы сделаете без опыта, без механизмов, с вашими необученными людьми?»2. К тому же завод строился не в теплой стране, а в Сибири. Когда однажды неожиданно ударил мороз и полопались водопроводные трубы у готового к пуску агрегата, а в бункерах смерзлась руда, обледенели подъездные пути, специалист-американец Фергюсон потрогал ногой в добротном теплом башмаке лопнувшую трубу и заметил, что прежде допускал возможность создания индустрии в Сибири, но теперь он в смятении и считает, что завод может работать здесь только летом. Зимой его придется останавливать. Между тем первые строители круглый год жили в дощатых бараках, в землянках и палатках (капитальные дома только закладывались), бетонщики часто вынуждены были приносить свои подушки, одеяла, матрацы, чтобы прикрыть от мороза только что уложенный бетон. Механизации – минимум, в основном лопата, лом, кайло да телега с маленькой, но выносливой лошаденкой. Вот таким образом готовили котлованы под фундаменты первых доменных печей. Позднее известный писатель И.Г. Эренбург подтверждал: «Люди строили заводы в неслыханно трудных условиях. Кажется, так никто нигде не строил, да и не будет строить»1. Это был подвиг. Это о них, подвижниках, первых строителях КМК писал В.В. Маяковский: «Я знаю – город будет, /Я знаю – саду цвесть, /Когда такие люди /В стране в советской есть!» И завод, и город-сад были построены. Если в 1926 г. в так называемом Старокузнецке проживали всего 4 тыс. человек, то в 1939 г. Новокузнецк (с мая 1932 г. – Сталинск) насчитывал 169 тыс. жителей. В 1934 г. на КМК была пущена последняя, четвертая доменная печь, завод вышел на проектную мощность. Вошли в строй новые мартеновские печи. Выплавка стали увеличилась в 2,4 раза. За достигнутые успехи строители получили высокие награды. Высшую награду – орден Ленина – получили начальник Кузнецкстроя С.М. Франкфурт, технический директор завода И.П. Бардин, директор К.И. Бутенко, монтажник М.Н. Роганов, огнеупорщик В.Д. Клименко, мотористка Т.А. Палаткина. Многие строители были удостоены ордена Трудового Красного Знамени и других наград. На КМК, как и повсюду в стране, в 1935 г. развернулось стахановское движение за рациональную организацию труда и эффективное использование техники. И снова передовые металлурги были удостоены правительственных наград: горновые С.А. Бойко, П.Е. Инютин, Л.В. Селицкий, старший газовщик Л.Т. Герасимов, сталевары М.Я. Буркацкий, И.Я. Васильев, М.М. Привалов, вальцовщики М.Н. Русских, И.А. Сорокин и др. В марте 1936 г. приказом Народного комиссара тяжелой промышленности Г.К. Орджоникидзе на основе достижений стахановцев была окончательно определена производительность основных цехов КМК по коксу, по чугуну, по стали и прокату. Относительно проектной она была повышена в среднем в 1,5 раза. Стахановское движение вскрыло огромные резервы для роста эффективности основных агрегатов завода. В дальнейшем (уже в военное время) практика показала, что и это был не предел. За довоенные пятилетки была создана цветная металлургия, заметно увеличилась добыча золота. Еще в 1926 г. было принято решение о постройке в районе села Белово цинкового завода с годовой мощностью 12 тыс. тонн металла. Определяя место будущего крупнейшего цинкового завода страны, проектировщики исходили из того, что разведанные месторождения цинковых руд в Казахстане, Восточной Сибири и на Дальнем Востоке расположены далеко от железных дорог и обжитых мест. И так как получение цинка требовало на каждую тонну концентрата руды 4 тонны условного топлива, проектировщики пришли к выводу об экономической целесообразности строительства цинкового завода в Кузбассе, где было достаточно качественного и дешевого каменного угля. В 1931 г. Беловский завод выдал первый цинк. Но Кузбасс – это еще и химическая промышленность. Сырьем для нее служили отходы коксового производства. На Кузнецком комбинате вслед за мощным коксовым цехом появился химический цех по переработке побочных продуктов коксования. На Кемеровском коксохимическом заводе было организовано производство смолы, бензола, нафталина, лака и технических масел. Строились и самостоятельные химические предприятия. С мая 1934 г. в Кемерове началось сооружение по тем временам крупнейшего в стране азотно-тукового завода. 21 июля 1938 г. он дал первую продукцию – аммиачную селитру. Давая народному хозяйству страны сотни тысяч тонн высококачественных азотистых удобрений, серной и азотной кислот, каустической соды, пека, лаков, технических масел, химики Кузбасса занимали перед войной третье место по объему производства в регионе, уступая лишь шахтерам и металлургам. Индустриализация немыслима без электроэнергии. Разрозненные и маломощные ранее существовавшие рудничные и заводские электростанции не могли удовлетворить растущие потребности промышленности в электроэнергии. В 1930 г. началось строительство Кузнецкой ТЭЦ и Кемеровской ГРЭС, с мощностью 140 тыс. и 144 тыс. киловатт. Они также возводились в трудных условиях: не хватало рабочей силы и материалов, почти не было строительных механизмов. Кемеровскую ГРЭС строила преимущественно молодежь. В феврале 1932 г. вступила в строй первая очередь Кузнецкой ТЭЦ: дали ток две турбины мощностью по 6 тыс. киловатт каждая. 31 января 1934 г. был пущен первый турбогенератор Кемеровской ГРЭС мощностью 24 тыс. киловатт. В последующие годы на электростанциях вступили в строй новые агрегаты по 25–50 тыс. киловатт. Одновременно расширялись и модернизировались старые электростанции, прокладывались первые в Сибири линии высоковольтных электропередач от Новокузнецка к Прокопьевску, затем к Белову; от Кемерова – к Ленинску-Кузнецкому и Белову. Возрастающий поток энергии хлынул на шахты, заводы, железные дороги, приводя в действие новую технику. На шахтах увеличилось число электросверл, отбойных молотков, электролебедок, электровозов. Электромоторы приводили в движение огромные прокатные станы и подъемные машины на КМК. С 1937 г. на железных дорогах Кузбасса стала вводиться электровозная тяга. Мощное развитие промышленности обусловило рост железнодорожного строительства в Кузбассе. Железнодорожники должны были обеспечить транспортировку за пределы Кузбасса 15–20 млн тонн угля, металла, кокса, химических продуктов и доставку на Кузнецкий комбинат до 2,5 млн тонн железной руды. Миллионы тонн груза надо было ежегодно перевозить между заводами и рудниками бассейна. Предстояло реконструировать транссибирскую магистраль и отходящие от нее ветки, построить более 5 тыс. км новых железнодорожных путей. В 1930 г. началось строительство железнодорожной линии от станции Проектная в Кузбассе до станции Обь, обеспечивающей второй выход из Кузбасса на Транссибирскую магистраль. В 1932 г. была сдана в эксплуатацию одноколейная линия, позволившая ускорить доставку угля на Урал и железной руды – в Кузнецк. Тут же началась укладка вторых путей и была закончена в 1934 г. Да и промышленные районы в пределах Кузбасса были плохо связаны между собой. С 1926 г. до 25 октября 1929 г. производилась укладка одноколейного пути от Прокопьевска до Новокузнецка. В 1932–1934 гг. была уложена вторая колея от Белова до Сталинска (Новокузнецка), а в 1935 г. осуществлена электрификация этого участка. Таким образом, железная дорога, проходившая с юга на север Кузбасса, была приведена в соответствие с объемом грузопотоков. В 1926 г. началось строительство железной дороги от Кузнецка до Тельбесского и Темир-Тауского железорудных месторождений. В 1931 г. дорога была доведена до станции Ахпун, близ рудника Темир-Тау, а в 1932 г. рудник и станция были связаны канатной дорогой. В 1934 г. вступила в строй ветка Кемерово – Барзас, которая открыла доступ к новым месторождениям угля. В 1940 г. в Кемерове был сооружен железнодорожный мост через р. Томь, обеспечивший доставку на коксохимический завод и Кемеровскую ГРЭС угля с шахт, расположенных на правобережье Томи. В 1930–1940 гг. осуществлялась большая программа расширения внутризаводского и рудничного транспорта. Длина внутризаводских железных дорог только Кузнецкого комбината в 1933 г. достигла 165 км. Длина рудничных железных дорог Кузбасса за 1931–1940 гг. возросла с 3 до 200 км. Итак, за 1926–1940 гг. в Кузбассе появилась мощная железнодорожная сеть, на создание которой государство затратило свыше 500 млн руб. Если в 1920 г. общая длина железных дорог в пределах современной Кемеровской области составляла около 300 км, то в 1940 г. она достигла почти 2000 км.

Для быстрой и широкой индустриализации страны требовались прежде
всего десятки миллионов рабочих рук. Их могла дать только деревня. Но эти
руки надо было обеспечить продовольствием. А недостаток продовольствия
остро ощущался уже в 1928 г., и в городах были введены карточки на хлеб.
Между тем хлеб нужен был еще и для закупки за рубежом необходимого оборудования. Особенно на первых порах, когда номенклатура нашего экспорта
была весьма ограниченной. Получалось так, что имеющееся сельское хозяйство неспособно было обеспечить предстоящую индустриализацию. Оно нуждалось в серьезном преобразовании.
Велись дискуссии о путях и методах преобразования села. Кое-кто предлагал вернуться к опыту столыпинской аграрной реформы, к ее «крепким хозяевам», дававшим вместе с помещиками необходимый товарный хлеб. Но
это означало бы, по сути, возрождение сельской буржуазии.
Говорили, ссылаясь на В.И. Ленина, о развитии свободной крестьянской
кооперации (экономисты-аграрники А.В. Чаянов, Л.Н. Лутошенко и др.). Крестьяне со временем убедятся в ее преимуществах, объединятся, закупят необходимую технику, наймут нужных специалистов, увеличат производство
хлеба. За счет техники высвободятся «лишние» руки, так необходимые для
индустриализации. Это был бы эволюционный, безболезненный процесс. Но
сразу же вставал вопрос о времени: сколько же десятилетий потребуется для
такого кооперирования деревни? Тогда как поэт В. Маяковский уже в 1927 г.
писал: «Раскрыл я с тихим шорохом глаза страниц… /И потянуло порохом от
всех границ». Говорили даже о возможности использования опыта коммункибуцев, практиковавшихся евреями-эмигрантами на «земле обетованной».
Для изучения такого опыта даже выезжала специальная комиссия Наркомата
земледелия.
В конце концов остановились на варианте сельскохозяйственной артели,
иначе говоря, на коллективном хозяйстве (колхозе) как основной форме объединения единоличных крестьянских хозяйств. Колхоз предусматривал обобществление земли, тяглового и продуктового скота, сельскохозяйственных
орудий, инвентаря. В личной собственности крестьян оставались жилье,
надворные постройки, приусадебный участок земли, необходимый для семьи крупный и мелкий скот, домашняя птица, мелкий инвентарь. Распределение совместно произведенной продукции в колхозе осуществлялось с учетом трудового вклада каждого колхозника в общее производство. Но сама по себе коллективизация крестьянских хозяйств мало бы что дала. Требовалась еще механизация коллективного труда. Эту проблему брало на себя в основном государство, создавая в поддержку колхозам машиннотракторные станции (МТС) с необходимым штатом специалистов-инженеров, техников, агрономов и др. На первых порах, пока не вступили в строй заводы отечественного сельхозмашиностроения, тракторы закупали за границей. Так, в 1928–1929 гг. в сельское хозяйство было направлено 9466 тракторов, из них 6666 – импортные. Государство брало на себя все расходы по землеустройству, помогало первым колхозам в приобретении мелкой сельхозтехники, скота, семян, предоставляло колхозникам налоговые льготы. И хотя в первый год пятилетки проводилась сугубо добровольная коллективизация, советские «крепкие хозяева», кулаки оказывали всяческое сопротивление: саботировали сдачу хлеба государству (цены не устраивали), перерабатывали зерно на самогон, а затем им спекулировали, нарушая тем самым государственную монополию на производство и продажу спиртного, введенную в 1925 г. Были случаи убийств первых советских учителей, сельских комсомольцев, представителей советской власти, клубных работников, председателей первых колхозов. Жгли постройки, хлебные ссыпные пункты, травили колхозный скот, портили технику, вели антисоветскую агитацию, организовывали и поднимали восстания. Пик сопротивления кулаков пришелся на 1929 г., год вооруженного конфликта на КВЖД, когда было решено ускорить индустриализацию, а с нею и коллективизацию. В Кузнецком округе тогда было совершено 5 убийств, избито 9 активистов, устроено 14 поджогов колхозного имущества, в ряде мест кулаки организовали вооруженные выступления. На территории Мариинского района действовала банда в 97 человек, но в марте 1930 г. она была ликвидирована. Еще одна банда, состоявшая из 230 человек, орудовала на севере Кузбасса в районе Мариинска, Ижморки и Анжеро-Судженска. Разумеется, при проведении коллективизации органами власти допускались «перегибы», грубые ошибки, которые нередко толкали крестьянсередняков переходить в «лагерь» кулаков, принципиальных противников коллективизации. В зависимости от форм и методов сопротивления коллективизации определялась и мера наказания (Постановление ЦК ВКП(б) «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации» от 30 января 1930 г.): – за убийства, всевозможные диверсии, за организацию восстаний следовали аресты, суды, соответствующие приговоры. А членов семьи, если вышеуказанные преступления совершил глава семьи, высылали в отдаленные районы страны – на Урал, в Казахстан, в Сибирь; – за агитацию, активное выступление против коллективизации следовало выселение с семьями в отдаленные районы; – остальные кулаки, не пожелавшие вступать в колхозы, расселялись в пределах своего района, по усмотрению местных органов власти.В итоге по стране было раскулачено 1 млн 100 тыс. семей, из них 381 тыс. семей была выслана в 22 места поселения, в том числе в Кузбасс – около 60 тыс. человек. В свою очередь, из Кузбасса (Кузнецкого округа) подлежало высылке 725 семей в Канский округ (ныне Красноярского края). Высланные на спецпоселения составили около 1,5 % всех крестьянских семей страны и половину тех, кого относили к категории кулаков. При этом опять-таки допускались всевозможные «перегибы». Дело в том, что «ускоренная» коллективизация нередко создавала обстановку «революционного хаоса», когда можно было любому начальнику с пистолетом в руках «показать свою власть», можно было односельчанам, землякам свести счеты между собой за какие-то прошлые обиды и т.д. Поэтому уже 20 июля 1931 г. было принято решение о прекращении массового выселения кулаков, оставив возможность лишь «выселения в конкретно индивидуальном порядке». Надо также отметить, что 200–250 тыс. кулацких хозяйств (из всех 708100 по стране) «самораскулачились», т.е. заблаговременно продали или раздали родственникам свое имущество и уехали в город. 22 декабря 1938 г. многим бывшим кулацким семьям, спецпоселенцам было разрешено возвращаться на прежние места. К началу Великой Отечественной войны на спецпоселении оставались примерно 930 тыс. человек, а к 1 января 1954 г. – 17348 человек. В августе 1954 г. все ограничения по спецпереселенцам были сняты. В основном коллективизация в Кузбассе была закончена к 1933 г., когда около 70 % крестьянских хозяйств вступили в колхозы. Такие же итоги были в целом по стране. В СССР было образовано 211 тыс. колхозов, создано 2,5 тыс. машинно-тракторных станций, располагавших 75 тыс. тракторов. Но ситуация с продовольствием улучшилась лишь к 1935 г. В этом году в городах были отменены карточки на хлеб. Валовой сбор зерна составил 74,3 млн тонн. В 1937 г. коллективизация завершилась полностью, валовой сбор зерна равнялся в том урожайном году 97,5 млн тонн. Кроме колхозов, там, где имелось большое количество свободных земель, организовывались крупные зерновые совхозы, советские (государственные) хозяйства. Первый такой совхоз в Кузбассе, в Прокопьевском районе, был создан в 1929 г. на площади в 75000 га. В 1930–1931 гг. появились еще два совхоза, в Кемеровском и Ленинск-Кузнецком районах. Совхозы создавались как образцовые хозяйства, в первую очередь снабжались всей необходимой техникой и должны были демонстрировать крестьянам преимущество крупного социалистического сельскохозяйственного производства. К 1940 г. в Кузбассе действовало 35 совхозов. Совхозы имели в своем распоряжении около 200 тыс. га земли; на их пастбищах паслось около 50 тыс. голов крупного рогатого скота, свыше 20 тыс. свиней, тысячи лошадей и коз. Накануне Великой Отечественной войны на территории Кузбасса имелось 1762 колхоза, которые объединяли 87156 крестьянских хозяйств, или 94,7 % от общего их числа. Было создано 48 машиннотракторных станций, которые имели на своем вооружении 3065 тракторов, 1600 зерновых комбайнов, 929 сложных молотилок, 322 грузовых автомашины. Были подготовлены кадры механизаторов сельского хозяйства: в МТС и колхозах Кузбасса работали 4760 трактористов, 1296 комбайнеров, 342 шофера. Наметились определенные успехи в развитии общественного животноводства. На 1 января 1940 г. скотоводческие фермы колхозов Кузбасса имели 137630 голов крупного рогатого скота, 64390 голов свиней, 166418 голов овец и коз. Улучшилось материальное положение колхозников В среднем по колхозам Кузбасса на один трудодень выдавалось в 1939 г. по 2 кг зерна и 83 коп. деньгами. Кроме того, было еще личное хозяйство: огород в 25–50 соток, дойная корова, подтелок, теленок, 3–5 овец, 1–2 свиньи, гуси, куры. Успехи сельского хозяйства Кузбасса демонстрировались на Всесоюзной сельскохозяйственной выставке (ВСХВ), открывшейся в Москве 1 августа 1939 г., в павильонах «Сибирь», «Зерно», «Животноводство». В них были представлены хозяйства Ленинск-Кузнецкого района, занявшего в 1939 г. первое место среди районов Новосибирской области по урожайности зерновых. Колхозы этого района в 1936–1938 гг. получали урожай зерновых в среднем по 15 центнеров с га, а в 1939 г. – 17,5 центнеров с га. Особенно высоких урожаев зерновых добились в конце 1930-х гг. колхозы, обслуживаемые Байкаимской МТС, например, колхоз им. Свердлова за 1936–1938 гг. собрал урожай зерновых в среднем по 22,8 центнера с га. Для того времени это был очень высокий показатель. В павильоне «Сибирь» был показан опыт работы овцеводческой фермы колхоза «Авангард» Гурьевского района. В 1939 г. ферма дала колхозу 103500 руб. дохода. Лучшие чабаны-овцеводы этой фермы Е.Ф. Горбунов, В.Ф. Кунцеев во главе с заведующим Борисовым выращивали по 140 ягнят на каждые 100 овцематок. Нашел свое отражение на стендах павильона «Сибирь» и опыт работы таких замечательных мастеров получения высоких урожаев картофеля, как Анна Ефимовна Картавая, звеньевая колхоза «Путь новой жизни» Мариинского района, депутат Верховного Совета СССР, и Анна Кондратьевна Юткина, установившая в 1939 г. мировой рекорд по урожайности картофеля в 1217 центнеров с га. За высокие показатели в развитии сельского хозяйства многие селянекузбассовцы, участники ВСХВ, были награждены Большой золотой медалью, Малой золотой, серебряными медалями, дипломами и похвальными листами выставки. В целом по стране продолжали расти валовые сборы зерновых, развивалось животноводство. Заметно улучшалось благосостояние крестьян. В деревне было покончено с нищетой, классовой и социальной неоднородностью. На базе колхозного строя крестьянство с огромной быстротой начало преодолевать культурную отсталость.

К 1940 г. валовая продукция Кузбасса в сравнении с 1928 г. увеличилась
в 42 раза. Добыча угля возросла почти в 10 раз. Выработка электроэнергии
увеличилась в 80 раз. КМК по выплавке чугуна занимал в стране третье место, производя до 30 % всех железнодорожных рельсов.
Бурный промышленный рост предопределил столь же бурный процесс
урбанизации Кузбасса: рост городов, городского населения, поселков городского типа. Само понятие «урбанизация» происходит от латинского слова «урбанус», то есть «городской».
В царское время, перед революцией, на территории Кузбасса имелось
всего три города: Мариинск, Кузнецк, Тайга и несколько рабочих поселков.
Их общее население составляло 67 тыс. человек (11,4 %), тогда как сельское население насчитывало 522260 человек. Кузбасс был, в сущности, обычным сельскохозяйственным краем Западной Сибири. За годы первых пятилеток край преобразился, стал сугубо индустриальным, с огромным преобладанием городского населения. В 1931 г. шахтерские поселки на севере и юге Кузбасса были преобразованы в города АнжероСудженск и Прокопьевск, а поселки строителей и металлургов КМК – Верхняя Колония, Нижняя Колония, Соцгород, Островская площадка и др. – в город Новокузнецк, переименованный в 1932 г. в г. Сталинск. Газета «Правда», главная газета советского времени, 11 июня 1932 г. напечатала две контурные карты – европейской и азиатской частей СССР – под общим заголовком: «Главнейшие новые города СССР». Их оказалось более ста, в том числе четыре города Кузбасса. «Анжеро-Судженск, – писала газета, – город угольного Кузбасса, растет столь же стремительно и бурно, как и остальные индустриальные центры Западной Сибири. Население Анжерки, которая до революции была деревней, уже в прошлом году составило 50 тыс. человек. В городе строится центральный банно-прачечный комбинат. Город озеленяется. Прокопьевск – центр угольного Кузбасса. До революции здесь была маленькая станция Усяты и при ней жалкий поселок. В 1926 г. здесь было уже 10 тыс. жителей, в 1931 г. – 45 тыс. жителей. Сейчас – свыше 100 тыс. жителей… В Прокопьевске идет лихорадочная работа по городскому строительству. Возводятся новые дома, прокладывается водопровод. Сталинск (Новокузнецк) – родной брат Магнитогорска. <…> Городу лишь 3 года, но в нем уже 150 тыс. жителей. Отстраиваются корпуса рабочих жилищ. Образцово поставлено общественное питание. Кино, клубы, красные уголки пока еще во временных деревянных помещениях <…> Строятся новый городской водопровод, банно-прачечный комбинат… Создается городская электроосветительная сеть. Выстроены грандиозный вокзал и гостиница»1. За эти годы существенно вырос город Кемерово. В 1931 г. жители Щегловска, в котором тогда насчитывалось чуть более 50 тыс. человек, заговорили о переименовании города. Дело в том, что железнодорожная станция носила название Кемерово, город – Щегловск (с 1918 г.), рудник – Кемерово, близлежащая деревня – Кемерово. Предложения были самые разные. Рабочие Коксохимического завода предлагали назвать город Краснохимском, шахтеры – Углеградом или Пролетарском и даже Революцией. 27 марта 1932 г. постановлением ВЦИКа город Щегловск был переименован в город Кемерово Западно-Сибирского края. В городе на этот момент проживали 90 тыс. человек. Газета «Правда» писала о нем: «Кемерово – новый индустриальный центр Кузбасса. Угольная промышленность здесь дополнена мощной химической промышленностью. <…> Строится водопровод. Развертывается капитальное жилстроительство. Дома и улицы освещаются электричеством»2. Согласно переписи 1939 г., в Кемерове насчитывалось уже 133 тыс. жителей. В 1933 г. статус города получила станция Топки, превратившаяся в крупный железнодорожный узел. Развитие Киселевского угольного района привело к тому, что его шахтовые поселки в 1936 г. были объединены в город Киселевск. В 1938 г. шахтерский поселок Осинники, возникший в 1931 г., входивший с 1934 г. в состав г. Сталинска (Новокузнецка), был преобразован в город с населением свыше 25 тыс. жителей. В этом же году на базе угольных шахт, цинкового завода, железнодорожной станции возник город Белово, где проживали более 40 тыс. человек. Тогда же получил статус города рабочий поселок Гурьевск при Гурьевском металлургическом заводе. Завод возродился при Советской власти и в 1924 г. выдал первую в Сибири мартеновскую сталь, а также стальной сортовой прокат. Завод сыграл самую активную роль при строительстве КМК.

в город с населением свыше 25 тыс. жителей. В этом же году на базе угольных шахт, цинкового завода, железнодорожной станции возник город Белово, где проживали более 40 тыс. человек. Тогда же получил статус города рабочий поселок Гурьевск при Гурьевском металлургическом заводе. Завод возродился при Советской власти и в 1924 г. выдал первую в Сибири мартеновскую сталь, а также стальной сортовой прокат. Завод сыграл самую активную роль при строительстве КМК. За годы индустриализации стремительно развился еще один угольный центр Кузбасса – Ленинск-Кузнецкий, ставший городом в 1925 г. Тогда в нем проживали около 20 тыс. человек, а к 1939 г. город насчитывал свыше 80 тыс. Росли также города Мариинск и Тайга. А в апреле 1941 г. на карте Кузбасса появился еще один небольшой город – Салаир – центр горняков, добывавших полиметаллические руды. В эти же годы появилось шесть поселков городского типа (пгт). В 1928 г., в связи с расширением цементного завода и ростом населения, статус пгт получил поселок Яшкино. В 1934 г. такой статус получили населенные пункты Яя, Мундыбаш, Барзас, в 1935 г. – Урск, в 1936 г. – Промышленная. С быстрым ростом городского населения остро ощущалась нехватка благоустроенного жилья. К примеру, в Анжеро-Судженске, в ЛенинскеКузнецком в 1937 г. на человека приходилось по 2,5–3 м2 капитальной жилплощади, хотя жилищное строительство велось небывало высокими темпами. При этом в крупных городах – в Кемерове, Новокузнецке, ЛенинскеКузнецком – создавались микрорайоны нового образцового типа, так называемые соцгорода. Появился даже архитектурный термин «город-сад», как выражение мечты о светлом, прекрасном будущем. «Я знаю – город будет, – писал поэт, – я знаю – саду цвесть…» Этого хотели и первые строители (прежде всего молодежь), и первые горожане. Когда, к примеру, готовилась Горбуновская площадка под строительство первого сибирского металлургического гиганта (КМК), молодежь провела первый бесплатный воскресник, чтобы разбить общедоступный сад. Позже в Новокузнецке будет открыт Городской сад металлургов. Другой пример: в мае 1937 г. уличный комитет (сугубо общественная организация) ул. Кирова г. Ленинска-Кузнецкого организовал ремонт моста в городе, очистку своей улицы, выступил инициатором озеленения города. А в г. Тайга развернулось настоящее соревнование между улицами и кварталами за лучшее озеленение и благоустройство. 18 июля 1933 г. был открыт первый в Кузбассе Зенковский парк культуры и отдыха в Прокопьевске. А в ноябре по г. Сталинску (Новокузнецку) прошел первый в Сибири трамвай. В 1935 г.трамвай появился в Прокопьевске, а в мае 1940 г. – в Кемерове. Вспоминая те годы, академик И.П. Бардин, бывший главный инженер Кузнецкстроя, писал: «Упустили мы одну существенную «мелочь», – и то была ошибка, которую одинаково совершали на всех строительствах Союза в первые годы индустриализации. Мы не подумали, что бани, пекарни, магазины, столовые – это далеко не последнее, а первое звено в крупном строительстве, где заняты десятки тысяч людей»1. Потом это пришлось наверстывать: наращивать мощность котельных, строить общедоступные бани, механизированные прачечные, пекарни, столовые и т.д. Большое внимание уделялось здравоохранению. 28 мая 1928 г. был открыт первый в Кузбассе Верхотомский Дом отдыха, доступный для всех трудящихся.

В том же году в Кемерове был построен первый корпус окружной больницы с пятью отделениями и рентгеновским кабинетом. В 1935 г. открылось еще одно отделение – глазное. Крупные городские больницы были построены в Анжеро-Судженске, Прокопьевске и Новокузнецке. В 1940 г. в Кузбассе действовало 125 больниц, в которых насчитывалось 7075 больничных коек, в том числе 6211 коек – в городских больницах. Кроме того, имелось 58 амбулаторно-клинических учреждений, 400 родильных домов. Всего в сфере здравоохранения Кузнецкого округа работали на тот момент около 570 медработников с высшим медицинским образованием, и лишь 38 из них работали в сельской местности. В сравнении с дореволюционным периодом это было, несомненно, большое достижение. К тому же надо учесть, что медицинская помощь стала общедоступной, бесплатной. Тем не менее, она нуждалась в дальнейшем росте, количественном и качественном. Не менее важной сферой социальной жизни являлась система образования, общего и специального1. Здесь, как известно, произошла – в стране и в Кузбассе – настоящая революция. К началу индустриализации в стране имелось 119 тыс. начальных школ, 8 тыс. средних, 1200 техникумов и вузов (в царской России, в 1913 г., соответствующие данные выглядели так: 106 тыс.; 4 тыс.; 400). В 1930 г. в СССР было введено обязательное бесплатное начальное четырехклассное образование, а в 1939 г. – обязательное неполно-среднее семилетнее бесплатное образование. В 1940 г. в СССР имелось 192 тыс. начальных школ, 65 тыс. средних и 4600 техникумов и вузов. Число учащихся с 1928 г. по 1940 г. выросло в три раза. По этому показателю СССР вышел на первое место в мире. В 1929 г. в Щегловске (Кемерове) открыл свои двери первый в Кузбассе техникум – индустриальный, с горным и химическим отделениями. На Кузнецкстрое был организован металлургический техникум. Сюда перевели металлургический факультет Томского индустриального института, на базе которого в 1930 г. создали Сибирский металлургический институт (первоначальное название Сибирский институт черных металлов), старейший вуз в Кузбассе. В Прокопьевске был образован горный техникум, в Кемерове – химический, затем – педучилище. В Мариинске открывается сельхозтехникум. В 1936 г. в Анжеро-Судженске, Прокопьевске, Новокузнецке начинают работу детские музыкальные школы. В сентябре 1939 г. поступили первые абитуриенты в Сталинский (Новокузнецкий) учительский институт. В 1940 г. в Кемерове появляется еще один техникум – строительный. Кроме того, в Кузбассе действовали 10 ремесленных и железнодорожных училищ, 6 школ фабрично-заводского обучения (ФЗО). Лозунг «Кадры решают все!», выдвинутый в годы второй пятилетки, был реализован. Острый недостаток в специалистах, квалифицированных рабочих был преодолен. Сфера культуры, а точнее – культурно-просветительской работы, в первые годы советской власти включала в себя избы-читальни (в селах), клубы, любительские кружки, в городах – библиотеки, кинотеатры, кружки самодеятельности. Затем добавились дома и дворцы культуры, театры. Так, в 1927 г., к

10-летию Великой Октябрьской социалистической революции в Щегловске (Кемерове) принял первых посетителей Дворец Труда. Здесь же был открыт городской краеведческий музей, библиотека с читальным залом. В 1934 г. спектаклем «Гибель эскадры» начал свою жизнь Кемеровский городской драматический театр, располагавшийся в Дворце Труда, на тот момент единственный в Кузбассе. Затем в Новокузнецке был открыт театр, построен Дворец металлургов. Дворцы и дома культуры появляются в Прокопьевске, Киселевске, ЛенинскеКузнецком и других городах. Примечательно, что многие объекты культуры строились самими жителями городов, рабочими и служащими шахт и заводов, работниками различных учреждений посредством субботников и воскресников. Так, например, строились дом культуры имени В.И. Ленина и парк культуры и отдыха в городе Тайга. Причем дом культуры был построен на собственные сбережения горожан! В 1930 г. в Ленинске-Кузнецком был торжественно открыт ЦДК (Центральный дворец культуры) угольщиков, а в 1934 г. – городской краеведческий музей. А еще через год начала работать городская библиотека. И так было по всем городам Кузбасса. В 1937 г. заработал кинотеатр «Москва» в г. Кемерово. В 1938 г. был сдан в эксплуатацию кинотеатр в Ленинске-Кузнецком. 1930-е гг. стали периодом настоящей культурно-духовной революции, которая означала не только ликвидацию массовой неграмотности, бурный рост просвещения и общей культуры, но и весьма критическое отношение к религиозной вере, к церкви. Вместе с тем в годы индустриализации и коллективизации сопровождались политическими репрессиями. Они имели место и в Кузбассе. В августе 1936 г. бюро Кемеровского горкома, руководствуясь письмом ЦК ВКП(б) «О троцкистско-зиновьевской контрреволюционной деятельности» исключило из партии заместителя начальника «Кемеровокомбинатстроя», видного троцкиста Я.Н. Дробниса. Позднее он был арестован. В том же году на кемеровской шахте «Центральная» произошел взрыв метана, погибли 10 человек, 14 – получили ранения. Руководители шахты И.И. Носков, И.П. Лященко, Ф.И. Шубин и другие были привлечены к суду. В ноябре 1936 г. в Новосибирске над ними состоялся суд – «Кемеровское дело». Суд приговорил их к расстрелу. Позднее в Москве судили по делу «Параллельного антисоветского троцкистского центра», проходивших по «Кемеровскому делу» свидетелями, главного инженера «Кузбассугля» М.С. Строилова, бывшего управляющего Прокопьевским рудником А.Л. Шестова, начальника «Кемеровокомбинатстроя» Б.О. Норкина и др. Их обвинили во вредительстве, организации аварий на предприятиях и стройках. В Сталинске (Новокузнецке) сотрудники горотдела Народного комиссариата внутренних дел (НКВД) раскрыли «монархическую» организацию, готовившую якобы восстание против советской власти. В результате 65 человек были приговорены к расстрелу. В 1937 г. репрессиям подверглись инженерно-технические работники КМК. Их судила внесудебная инстанция – краевая «тройка» в составе секретаря крайкома ВКП(б) Р.И. Эйхе, прокурора края И.И. Баркова и начальника управления НКВД Г.Ф. Горбача (затем И.А. Мальцева). Арестованных работников КМК приговорили к расстрелу. Длительные сроки заключения получили очередной начальник «Кемеровокомбинатстроя» И.А. Каттель, директор КМК К.М. Бутенко, а затем сменивший его Т.И. Шкляр, а так же начальник строительства азотно-тукового завода В.В. Щипанов. Были репрессированы многие руководители партии и органов советской власти в регионе. По делу «руководителей Сибирского правотроцкистского центра» были арестованы секретарь Кемеровского горкома партии К.В. Рыневич, секретарь горкома Бликин, председатель городского совета Токарев, первый секретарь Прокопьевского горкома партии Баженов и др. В 1938 г. как организатора этого центра арестовали наркома Земледелия СССР Р.И. Эйхе, бывшего первого секретаря Западно-Сибирского крайкома. Маховик репрессий набирал опасные обороты. В ход пошли клевета, доносы, сведение счетов, желание выслужиться, перестраховаться, стремление спровоцировать широкое недовольство советской властью. Январский 1938 г. пленум ЦК ВКП (б) осудил парторганизации, допускавшие субъективизм (несправедливость) при партийных «чистках» и репрессиях против коммунистов. В результате только за три месяца 1938 г. были восстановлены в парторганизации КМК 50 коммунистов, в Кемеровской городской организации – 50 % исключенных, в Прокопьевской – 50 %, в Ленинск-Кузнецкой – 69%. 26 ноября 1938 г. были упразднены «тройки». В декабре освобожден от должности наркома внутренних дел Н.И. Ежов. Новым наркомом стал Л.П. Берия. Из органов НКВД изгонялись работники, допускавшие фальсификации и насилие при ведении следствия. Ранее названные участники краевой «тройки» Г.Ф. Горбач и И.А. Мальцев были расстреляны. Всего по Новосибирскому областному управлению НКВД, его городским и районным отделам были наказаны 26 человек. Пересматривались дела. Многих по причине необоснованности обвинения освобождали от ареста, восстанавливали в правах. Позже, при Н.С. Хрущеве (1954–1964 гг.), будет организована работа по реабилитации людей, подвергшихся репрессиям в 1930-е гг.

Со второй половины 1930-х годов растет угроза новой мировой войны. Учитывая сложную международную ситуацию, в 1939 г. из государственного бюджета была выделена четвертая часть на нужды обороны. Приоритетным становится строительство средних и небольших предприятий, которые можно было быстрее вводить в строй и получать необходимую продукцию. В Кузбассе за пятилетку планировалось увеличить добычу угля на 65,9 %, выплавку на КМК чугуна – на 39,4 %, а стали – на 52 %. В планах стояло завершение строительства завода металлоконструкций в Новокузнецке, постройка в городе ферросплавного и цементного заводов. Планировалось сооружение Кузбасского алюминиевого завода на базе месторождения нефелинов в Тисульском районе и гидроэлектростанции на Томи у села Крапивино, создание свинцово-цинкового и трубопрокатного заводов в Кемерове, расширение транспортных связей Кузбасса. Внедряются новые технологические приемы по добыче угля. Инженер Николай Андреевич Чинакал разработал щитовую систему добычи угля на мощных пластах крутого падения. Ее идея заключалась в следующем: вес крепи и давление обрушенных пород были использованы для перемещения щитовой крепи вслед за подвиганием забоя. Это значительно облегчало труд шахтеров, освобождало их от тяжелых работ по креплению призабойного пространства и создавало более безопасные условия труда. Томский электромеханический завод увеличил выпуск отбойных молотков и электросверл. Достраивался Киселевский завод горного машиностроения. Заработал завод оборудования лампового хозяйства в Прокопьевске. На мехзаводе в Кемерове стали выпускать одну из первых породопогрузочных машин Г.В. Родионова. Рост производства оборудования для шахт способствовал улучшению экономических показателей горной промышленности в Кузбассе. Под руководством директора Кузнецкого металлургического комбината Р.В. Белана, возглавившего комбинат в январе 1939 г. велась огромная работа по расширению мощностей, увеличению выплавки металла на предприятии. В кратчайшие сроки на КМК удалось построить две большегрузочные 300-тонные мартеновские печи и вторую газогенераторную станцию. В 1939 г. вышел на проектную мощность Кемеровский азотно-туковый завод (первую продукцию он стал давать еще в 1938 г.). На Кемеровском коксохимическом заводе вошла в строй шестая коксовая батарея. Все это способствовало увеличению выжига кокса и росту производства химической продукции. В конце 1930-х – начале 1940-х годов продолжается строительство новых линий электропередачи, железнодорожных путей. В 1940 г. выработка электроэнергии в Кузбассе составила 1318 млн киловатт-часов, а общая мощность электростанций достигла 278 тыс. киловатт, увеличившись за предвоенные пятилетки в 37 раз. В октябре 1940 г. завершено строительство, с привлечением заключенных горно-шорского лагеря, железнодорожной линии Мундыбаш – Таштагол протяженностью 105 км. Введение ее в эксплуатацию железнодорожной линии привело к увеличению добычи железной руды на Казском, Шалымском, Одра-Башском месторождениях, развитию рудника Темир-Тау, ускорению строительства Таштагольского рудника. В эти годы в Кузбассе зарождалась оборонная промышленность. В октябре 1939 г. Комитет Обороны при СНК СССР поставил задачу строительства у станции Юрга завода по производству артиллерийских систем (завод «Т»). Возводится Кемеровский комбинат боеприпасов № 392. 19 декабря 1939 г. комбинат дал первую продукцию. На нем производили пироксилиновые пороха1. В июне 1941 г., после утверждения СНК СССР и ЦК ВКП (б) мобилизационного плана по боеприпасам, началось срочное строительство второй очереди комбинат № 392. При этом наркомат химической промышленности ставил задачу – ввести химические заводы по производству боеприпасов на полную мощность к 1июля 1941 г. В марте 1941 г. Кемеровский опытный гидрогенизационный завод (ОГГЗ) переводится на работу по обеспечению оборонных нужд. В целях укрепления обороноспособности страны была увеличена численность Красной Армии до 5,4 млн человек к середине 1941 г., растет производство новых типов вооружений и боевой техники. При этом набирали силу

административно-командные методы руководства народным хозяйством, трудовыми коллективами. В июне 1940 г. последовал Указ Президиума Верховного Совета СССР, который запрещал самовольный уход с предприятия, увеличивал трудовую нагрузку на рабочих и служащих путем перехода на восьмичасовой рабочий день и семидневную неделю. При этом с осени 1939 г. была повышена заработная плата доменщикам, сталеплавильщикам, начали выплачивать премии за перевыполнение планов. Готовилось повышение заработной платы шахтерам Кузбасса. Хорошим стимулом для улучшения работы стало начавшееся в 1940 г. Всесоюзное соревнование, проходившее по некоторым отраслям промышленности. В 1941 г., согласно результата Всесоюзного соревнования за первый квартал названного года, среди трех шахт, удостоенных звания «Лучшая шахта Советского Союза» была и кузбасская шахта «Коксовая-1» (так же шахты № 18 в Донбассе и № 18 («Болоховская») в Мосбассе). Досрочно производственные планы выполняли угольщики, металлурги и труженики других предприятий Кузбасса. Благодаря вводу в производство новых предприятий, трудовым подвигам рабочих и инженеров в предвоенные годы удалось много сделать для укрепления обороны страны. Маршал Советского Союза Г.К. Жуков писал: «За годы довоенных пятилеток было построено около 9 тыс. крупных промышленных предприятий, создана новая мощная индустриальная база на востоке страны, которая так пригодилась нам в годы Великой Отечественной войны». Армия, писал Г.К. Жуков, «превратилась из технически отсталой в передовую, современную армию. По соотношению видов и родов войск, по своей организационной структуре и техническому оснащению она достигла уровня армий развитых капиталистических стран»1. Но оставались еще серьезные проблемы, на решение которых не хватило мирного времени. 22 июня 1941 г. гитлеровская Германия вместе со всей европейской индустриальной мощью обрушилась на Советский Союз.